Обычно, когда мы имеем дело с агрессией, мы задаём вопрос: «Что мне делать, когда ребёнок: дерётся, закатывает истерику, бьётся головой об пол?» Что мне делать, когда ...? Но агрессия - это проблема, которую надо понять изнутри, чтобы разобраться, что же с ней делать снаружи.
Агрессия – это порыв атаковать. Что побуждает нас атаковать? Ещё в 1939 году в работе «Фрустрация и агрессия» Дж.Доллард и другие (Dollard and others) показали, что агрессия является следствием раздражения (фрустрации).
Мы испытываем раздражение, когда что-то идёт не так, не работает. Это раздражение побуждает нас атаковать. Фрустрация – это базовая эмоция. Часто мы не знаем, почему мы раздражены и что мы вообще раздражены.
Когда ваш 5-летний ребёнок голоден, он не подходит и не просит кушать, он начинает капризничать, задираться. Он раздражён оттого что голоден, но считает что его раздражает то, что надо уходить с детской площадки.
Когда мы видим ребёнка в приступе агрессии, мы обычно путаем агрессию с гневом. И мы начинаем расследование. Почему ты ударил свою сестру? Почему ты кричишь в магазине? Почему ты швыряешься игрушками? Мы пытаемся взывать к разуму ребёнка.
Но раздражённость – это не гнев. Гнев задействует кору больших полушарий, потому что приходится выносить решение «я злой из-за того, что...». Гнев предполагает сознательное отношение. Порыв в гневе – поквитаться, отомстить. Порыв в раздражённости – атаковать. Гнева не бывает без фрустрации, но фрустрация – это более примитивная эмоция, существующая у всех млекопитающих.
Когда мы видим раздражённого, расстроенного ребёнка, наш порыв – помочь ему. Другое дело, когда мы видим маленького агрессивного эгоиста, грубого, жестокого, требовательного. Так что наша первоочередная задача – увидеть в агрессии фрустрацию.
Для ребёнка основной источник фрустрации – страх сепарации, страх потери близости с теми, к кому ребёнок привязан, но ребёнок, сталкиваясь с сепарацией не знает этого. Уменьшайте сепарацию и количество агрессивных выходок резко уменьшится.
Схематичное описание агресии
Итак, агрессия укоренена во фрустрации, но люди, даже полные фрустрации, могут обходиться и без агрессии. Это базовая эмоция, она рождается в лимбической системе и энергия фрустрации обязана куда-то выходить. А раздражены мы бываем очень часто, постоянно что-то не работает для нас, постоянно идёт не так, как нам бы хотелось.Следовательно, для фрустрации могут быть ещё какие-то выходы, кроме агрессии.
Когда что-то не работает, первый импульс – изменить ситуацию. Выпросить конфету, перезагрузить Windows, сделать ремонт. Если изменения происходят, то энергия фрустрации уходит в сторону изменений.
Однако, существует много вещей, которые мы изменить не в состоянии. Когда мы упираемся в стену тщетности, в осознание невозможности изменений, наша энергия фрустрации продолжает свой путь.
Чтобы понять, что происходит дальше, представим себе самую крайнюю тщетность, самую категорическую невозможность изменить ситуацию – смерть близкого человека. Мы не можем вернуть человека и нам ничего не остаётся, как выплакать наше горе и адаптироваться к потере. Это может занять годы, и можно так и не смириться, но путь к адаптации лежит только через слёзы. Слёзы тщетности. Это не обязательно будут слёзы в их физиологическом воплощении, но путь адаптации всегда лежит через продвижение от злости к скорби.
Для ребёнка (особенно маленького, лет до 5-6) любая неработающая ситуация – источник огромной раздражённости, и слёзы тщетности являются основным путём адаптации. Это не рациональный процесс, и не зависит от логики, адаптация – процесс эмоциональный.
Чтобы предупредить спекуляции по поводу слёз тщетности
Исследования показывают, что до 4-5 лет дети должны плакать относительно часто. Не от голода, не от боли, а от невозможности изменить ситуацию. Так рождается психологическая гибкость, способность легко адаптироваться к изменениям без потери собственного я.
Плакать дети должны не в уголочке, брошенные всеми, а в любящих руках. Хорошо, когда взрослый – источник фрустрации и взрослый – источник комфорта – разные люди, но из своего опыта скажу, что ничего страшного, если вы вначале чётко обозначите ребёнку непреодолимые границы (взрослые должны поговорить, а тебе надо подождать), а потом выступите в качестве утешителя и поможете ему выплакаться у себя на руках.
Если ребёнок, испытывающий раздражённость, не смог изменить ситуацию и не смог выплакать слёзы тщетности, не смог пройти путь от злости к скорби, то энергия фрустрации идёт дальше, к последнему механизму защиты от проявления агрессии.
Почему дети теряют свои слёзы? Чувство тщетности – чувство очень уязвимое. На самом деле, свои слёзы тщетности ребёнок (особенно маленький) может найти только в руках тех, к кому он привязан. И это должна быть безопасная привязанность. Иначе, происходит онемение чувств, ребёнок воздвигает защиту от уязвимости, становится не способен плакать, а уровень агрессии\самоагрессии повышается в разы.
Последнее препятствие на пути агрессии – смешанные чувства. Хочется швырнуть эту тарелку, но мне же потом придётся собирать осколки. Про смешанные чувства я уже писала, напомню, что при самых благоприятных условиях развития ребёнка, дети не способны к смешанным чувствам до 6-7 лет. Поэтому исследования показывают, что после 7 лет уровень детской агрессии заметно снижается. И ещё, чем интенсивнее чувства, тем сложнее они смешиваются, так что ребёнок (и взрослый) в нормальных ситуациях справляющийся с агрессией, в ситуации сильного стресса, интенсивных чувств может быть импульсивным.
Итак, на входе мы имеем энергию фрустрации. Ситуацию мы изменить не смогли, защита от уязвимости не преодолена, следовательно движения от злости к скорби не произошло и адаптация не состоялась, смешанных чувств не наблюдается - и мы получаем взрыв агрессии. Агрессия случается, когда фрустрированный ребёнок сталкивается с тщетностью изменений, не может преодолеть путь от злости к скорби и, следовательно, адаптироваться, и импульс атаки не сдержан смешанными чувствами (по крайней мере на данный момент).
Как быть, Что делать
Отделите инцидент от лежащей в основе проблемы. Проблема – не поведение, а невозможность изменить ситуацию, иметь слёзы и смешанные чувства.
Не пытайтесь во время всплеска агрессии преподать ребёнку урок. Помните, вы разбираетесь с симптомами, не с проблемой.
Если необходимо, позаботьтесь о безопасности (ребёнка, своей, окружающих людей и предметов): схватите, унесите, отберите и т.д.
Соединяйте проблемное поведение: «Ты расстроен, но наши отношения в порядке. Нашим отношениям ничего не грозит.».
Попробуйте изменить или поставить под контроль ситуацию, не ребёнка. Вы не можете контролировать того, кто не может контролировать сам себя.
Позже, в спокойной обстановке, попробуйте поговорить с ребёнком о происшедшем (не забываем вначале завладеть: глаза, улыбка, кивок).
Из инцидента лучше выйти раньше, чем позже. Быстренько разрулите ситуацию и замните.
Соединение агрессии
Это очень важно. Приложите все усилия, чтобы детская атака не привела к ещё большей сепарации. Как?
Не принимайте атаки лично (Не «Почему ты кричишь на меня, как ты смеешь и т.д.", а "Ты расстоен, что-то не так»).
Сфокусируйтесь на фрустрации, а не на поведении.
Примите неизбежность фрустрации и необходимость её как-то выразить. Помогите найти приемлемые пути выражения агрессии.
Относитесь к инцидентам, как к случайностям, даже если вы уверены, что они не случайны.
Переключите внимание ребёнка на будущий контакт с вами.
Уменьшение инцидентов и насилия
Посмотрите вокруг, чтобы понять, где ребёнок испытывает сепарацию от вас и как вам её уменьшить. Часто выходной от садика среди недели уменьшает агрессию в разы.
Где это возможно, уменьшите дисциплину, основанную на сепарации, и дисциплину, основанную на последствиях.
Обеспечьте безопасный выход энергии фрустрации. Предложите ребёнку подушку для битья, или боксёрскую грушу, поговорите, где и когда он может безопасно проявлять свою агрессию.
Работайте над проблемой
Мы помним, проблема не в агрессивном поведении, а в невозможности изменить ситуацию, найти слёзы тщетности, и в отсутствии смешанных чувств.
Познакомьте ребёнка с эмоцией раздражённости. Ребёнку очень трудно владеть эмоцией, если он не понимает, что с ним происходит. Я помню, мой сын был очень удивлён, когда однажды я ему указала, что его всё раздражает, потому что он давно не ел. С тех пор с раздражённостью от голода ему стало справляться гораздо легче.
В случаях, когда это возможно, научите ребёнка изменять ситуацию.
Помогайте ребёнку находить свою скорбь, когда изменения тщетны. Держите ребёнка в своих руках, пока ему не останется ничего, как плакать. Этого нельзя делать с теми детьми, которые потеряли свои слёзы тщетности, утратили способность переходить от злости к скорби.
Помогайте ребёнку найти элементы для его смешанных чувств. Не делайте этого во время выплеска агрессии, когда чувства интенсивны, и в любом случае, не будут хорошо смешиваться.
Смягчайте сердце. Это помощь на самом глубоком уровне – смягчить защитные реакции ребёнка.
Не позволяйте проявлениям агрессии расстроить ваши отношения. Не позволяйте агрессивному поведению (одному из самых отчуждающих поведений) оттолкнуть вас от ребёнка. В контексте ваших отношений, помогите ребёнку изменить ситуацию, найти свою скорбь и свои смешанные чувства.
Пример перехода раздражённости в агрессию:
Вчера стала свидетелем очень наглядного примера перехода раздражённости в агрессию у своего пятилетнего сына. Действующие лица: Мартин 5,5 лет и его старшая сестра Стефания, 8 лет.
Лежат бок о бок на полу, рисуют зАмки. Довольно долго и сосредоточенно. Вдруг Стефания смотрит на его рисунок и мимоходом и небрежно делает замечание о том, что Мартин не правильно разрисовывает окна. Он ей что-то отвечает, она настаивает, он взрывается, кричит и лезет драться. Она, естественно, кричит в ответ.
Мне достаточно одного взгляда на рисунок, чтобы понять, что Мартин очень старался. В замке все окна разного цвета и с разными узорами. Стеше не понравилось, что он разукрасил окна внутри, а, по её мнению, в настоящих замках штор быть не должно, а окна украшают снаружи. Я плету Мартину что-то о том, что у него прекрасные окна, что зАмки бывают разные, и шторы в окнах – это красиво, но сын безутешен.
Он начинает ездить вокруг сестры (которая продолжает рисовать лёжа на полу) машинкой на пульте. На просьбу поехать в соседнюю комнату кричит, что если он туда уедет, то Стеша порвёт его рисунок. Я подбираю рисунок и пытаюсь повесить на стену, естественно, тут же получаю противление (о противлении как раз будем говорить на следующем занятии): я - «Я повешу рисунок, чтобы никто не мог его порвать», он - «Нет! Не вешай! Он плохой!», я - «Он очень красивый и ты сможешь потом его ещё дорисовать», - он «Нет! Он некрасивый! Я никогда не буду его дорисовывать!». Тут же пытается ещё раз побить сестру и в рыданьях убегает.
Я иду на диван, беру его к себе на ручки и ребёнок минуты три самозабвенно рыдает. Затихает. Накрывается пледом с головой. Лежит ещё минуты три. Выползает из под пледа и начинает листать лежащий на диване журнал. Я глажу его по спинке, он листает журнальчик, начинает комментировать и беседовать сам с собой. Ещё минут через пять я говорю, что мне надо идти и он меня спокойно отпускает. Берёт свой рисунок, дорисовывает деревья и человечков и отдаёт мне повесить на стену.
Весь путь раздражённость - агрессия - слезы тщетности - адаптация занял у нас не больше 15 минут. Что бы было, если бы я начала выяснять, кто прав, кто виноват? И почему он пытался отдубасить сестру? И что-бы мне сказала Стеша? - «Я ничего не делала! Он первый начал!»?
Мы говорим о том, что в ссорах у детей бесполезно искать виноватых. Но это не значит, что дети - патологические вруны, не признающие своей вины. Это значит, что даже при всём желании, маленький ребёнок не способен понять причины своей агрессивности. Мартин никогда в жизни бы не догадался, что он разозлился на Стешу, потому что она прошлась своим языком по его картинке, которую он рисовал с таким старанием! Самое близкое объяснение, которое я могла от него получить, это было бы: «Она хотела порвать мой рисунок!» - «Нет, не хотела!» - «Нет хотела!» и т.д.
Ольга Писарик